Стивен Кинг - Противостояние [= Армагеддон]. Книга первая

Ник вопросительно посмотрел на нее.

— Он звонил им, и они ответили, что до девяти утра завтрашнего дня никого прислать не могут. У них тяжелый день, около двадцати происшествий. Много смертей вследствие болезни. Сейчас вокруг вообще много больных. Мне кажется, Соумса это очень беспокоит.

Да и сама она выглядела встревоженной. Затем она достала из кармана сложенный вчетверо листок.

— Это просто роман, — приветливо сказала она, возвращая рукопись юноше. — Тебе не повезло больше, чем кому-либо другому из моих знакомых, и твоя твердость в достижении цели достойна всякого уважения. Мне бы хотелось, чтобы все это узнал мой брат. Мне стыдно за него.

Ник, пораженный ее словами, лишь вздохнул.

— Надеюсь, ты останешься в Шойо, — сказала она, вставая. — Ты понравился моему мужу и мне тоже. Будь осторожен с этими ребятами в камерах.

— Постараюсь, — написал Ник. — Передайте шерифу: я надеюсь, что он поправится.

— Обязательно передам.

И она ушла, а Ник стал располагаться на ночлег. Заключенные утихли, и к десяти часам все они спали. За ночь в контору зашли два горожанина — по просьбе шерифа они пришли убедиться, что с Ником все в порядке. Ник заметил, что обоих сильно знобило.

Он спал беспокойно, постоянно просыпаясь и всматриваясь в темноту, будто там таилось что-то страшное и опасное.

Утром он проснулся рано и сразу же поспешил проведать своих подопечных.

Когда он вышел, Билли Уорнер окликнул его:

— А ведь Рей вернется, ты знаешь. И когда он поймает тебя, то сделает отбивную и размажет по стенке.

Стоящий к нему спиной Ник пропустил все это, как говорится, мимо ушей.

Вернувшись в офис, он нашел старый номер журнала «Таймс» и начал читать. Для удобства он снял башмаки и положил ноги на стол. Периодически Ник поглядывал на дверь, чтобы шериф не вошел и не увидел его в столь странной позе.

Но шериф не шел. Уже миновало восемь, девять, а его все не было. Ник начинал беспокоиться. Чтобы отвлечься, он решил вновь проведать заключенных.

Там его ждала неприятная новость. Уинс Хоган лежал на койке и едва повернул голову в сторону Ника. Он явно нуждался во врачебной помощи. Что же делать?

Ник решился. Он подошел к столу, взял лист бумаги и написал:

— Шериф Бейкер или Кто бы то ни было! Я ушел за завтраком для заключенных и за доктором Соумсом для Винсента Хогана. Кажется, он серьезно болен, а не симулирует. Ник Андрос.

Он повесил записку на дверь и вышел на улицу.

Его поразили запах зелени и рано наступившая жара. К обеду должно было стать совсем невыносимо. В такие дни лучше всего лежать в тени у воды, опустив в нее ноги.

Парковочные площадки были пусты. Ник увидел на улицах всего несколько машин. В магазине не было ни души.

Внезапно Ник увидел машину доктора Соумса. Машина притормозила, но доктор из нее не вышел. Его вид поразил Ника. За время, пока они не виделись, Соумс будто состарился на двадцать лет. Он не отнимал от носа носовой платок и без остановки чихал и кашлял. Его глаза слезились, а кожа пожелтела и стала почти прозрачной, как у покойника.

Увидев Ника, Соумс прошептал:

— Шериф Бейкер мертв. Он умер около двух часов ночи. Сейчас больна Джейн.

У Ника округлились глаза. Шериф Бейкер умер? Но ведь его жена приходила вечером и сказала, что ему лучше! И она… она хорошо себя чувствовала. Нет, это невозможно.

— Умер, — повторил Соумс, будто прочитав мысли Ника. — И не только он один. За последние двенадцать часов я подписал двенадцать свидетельств о смерти. И я знаю еще по меньшей мере двадцать человек, которые не доживут до обеда, если только Господь не сжалится над ними. Но я сомневаюсь, что он сжалится. Мне кажется, он получает от этого удовольствие.

Ник достал из кармана блокнот и написал:

— А какая причина этих смертей?

— Я не знаю, — медленно сказал Соумс. — Но похоже, уже все в городе больны этой болезнью. Мне страшно, Ник, как никогда не было страшно в жизни. Я тоже заражен, хотя принимал меры предосторожности. И я уже не молод. Я протяну меньше, чем многие другие. — Его голос звучал устало и безнадежно, но Ник, к счастью, этого не слышал. — Но то, что мне жаль себя, мне уже не поможет.

Соумс тяжело вылез из машины, опираясь на руку юноши.

— Пойдем посидим немного на скамейке, Ник. С тобой приятно разговаривать. Думаю, тебе это уже говорили.

Ник жестом указал в сторону тюрьмы.

— Она никуда не денется, — сказал Соумс, — и им, мне кажется, повезло: благодаря своей изоляции, они скорее всего окажутся в списке замыкающими.

Они сели на скамейку, и Соумс с блаженным видом подставил лицо солнцу.

— Кашель и лихорадка, — сказал он. — Лихорадка с десяти вечера до полуночи. Потом опять кашель. Хорошо еще, что нет диарреи.

— Вам бы лечь в постель, — написал Ник.

— Да, было бы лучше. И я лягу в постель. Но сперва отдохну несколько минут. — Он прикрыл глаза, и Ник подумал, что доктор спит. Ник даже подумал, не сбегать ли в кафе за завтраком Билли и Майку.

Но тут доктор Соумс вновь заговорил, не открывая глаз:

— Симптомы одни и те же, — и начал загибать пальцы, перечисляя: — Кашель. Лихорадка. Головная боль. Слабость или полная потеря сил. Потеря аппетита. Болезненное мочеиспускание. Воспаление миндалин. Воспаление суставов. Респираторные явления и смерть.

Он посмотрел на Ника:

— Все эти симптомы могут относиться к воспалению легких, или пневмонии, или инфлуэнце. И неважно, стар пациент или молод, а также болел ли раньше пневмонией. Обычно мы лечим антибиотиками, но здесь они бессильны. И пациент быстро или медленно умирает. Помочь невозможно. Болезнь развивается рывками: ухудшение — улучшение — опять ухудшение. Кто-то где-то допустил ошибку, и теперь все они стараются все это скрыть.

Ник непонимающе смотрел на доктора, решив, что тот бредит в лихорадке.

— Звучит как параноидальный бред, верно? — шутливо посмотрел на него Соумс. Я всегда боялся паранойи у молодых… этих их наушников… компьютеров… а сейчас я понимаю, что они правы, а я ошибался. Жизнь — отличная штука, Ники, и старики иногда бывают слишком мнительны, и все же вот один факт: ни один из телефонов в Шойо не работает. Из города невозможно дозвониться в другой город. Далее, два выезда из города перекрыты барьерами с табличками «РЕМОНТ ДОРОГИ». Но ремонт там не ведется. Только барьеры. Я сперва подумал, что эти барьеры легко преодолеть, но дальше дорога перегорожена большим количеством машин. Все это напоминает военную организацию. Грузовики и «джипы».

— А другие дороги? — написал Ник.